«Есть социальные сети, а у нас эмоциональная»: продакт-менеджер, который создал «Грустнограм»
«Предвидятся массовые отказы от питомцев»: как выживают приюты для животных после 24 февраля
«Засмущалась говорить, что я из России»: жизнь молодых русских эмигрантов после 24 февраля
«Цены могут меняться каждые полчаса»: как локальные бренды выживают в России после 24 февраля
«Отдыхала я только в туалете»: как в России работают подростки и кто ущемляет их трудовые права
«Доспехами из линолеума и фанерным мечом уже никого не удивишь»: косплееры о костюмах и заработке
«Я люблю роды и не ощущаю их как 10 часов ужаса»: суррогатная мать о своей работе, хейте и мошенниках
«Мы не мужики с соломинкой в зубах и гармонью»: агроном о плазмотронах, деньгах и уничтожении науки
«Чем меньше людей спускается, тем лучше»: диггер о тайных бункерах и побегах от полиции
«На окнах решетки, в палатах камеры. Я будто попала в тюрьму»: откровения пациентов психбольниц
