«Засмущалась говорить, что я из России»: жизнь молодых русских эмигрантов после 24 февраля
Страшно ли разговаривать за границей на родном языке, как к россиянам относятся местные и правда ли, что наших студентов исключают из вузов
В конце февраля уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова сообщила о массовых отчислениях российских студентов из иностранных вузов. Уже в это время в сети начали появляться многочисленные истории о дискриминации граждан РФ за рубежом: кого-то увольняют из-за российского паспорта, кому-то отказывают в обслуживании в магазинах и общепите. Мы расспросили молодых русских эмигрантов в Италии, Чехии и США о том, продолжают ли они учиться в иностранных вузах, сталкиваются ли с русофобией и как изменилась их жизнь после 24 февраля.
«Русские превращаются в холодную абстракцию, от которой нет ни сообщений, ни попыток наладить диалог»
Полина, 23 года
Три года назад я переехала во Флоренцию, чтобы учиться в киношколе. Сейчас получаю второй диплом бакалавра во Флорентийском университете и работаю видеомонтажером: монтирую рекламу, помогаю на съемках. До «спецоперации» я зарабатывала репетиторством, но потеряла эту работу вместе с финансовой поддержкой родителей, когда переводить деньги из России за границу стало невозможно. Мне пришлось срочно искать что-то новое: это было, конечно, к лучшему, но теперь я не могу нормально учиться из-за нехватки свободного времени.
Дискриминации в свою сторону я не чувствую, и отношение ко мне никак не изменилось. Может, дело в том, что у меня довольно изолированный образ жизни: я работаю и учусь здесь уже давно.
Вот только на днях я покупала учебники у одной девочки. Мы встретились на площади, она передала мне книги и спросила, откуда я. Естественно, я хорошо говорю по-итальянски, но тут вдруг замешкалась и — не знаю почему — не смогла ей спокойно ответить. Мне не было стыдно, я просто впала в ступор. Она переспросила, на этот раз по-английски, и я ответила, что поняла вопрос, но засмущалась говорить, что я из России. На что она мне сказала: «Не бойся, мы не ненавидим русских, мы ненавидим только одного человека».
Про культуру отмены я узнаю только из новостных сводок, вокруг меня такого нет.
Я часто слышу про русофобию в других странах и стараюсь рассказывать итальянцам, что на самом деле происходит в России — не только в интернете, но и в личных разговорах. Объясняю, что все не так однобоко, как кажется. В итальянских СМИ пару раз говорили, что русские против «спецоперации», но потом стали писать, что русские бездействуют. Хотя в основном говорят про Украину.
Со стороны России нет никаких новостей. Страшно, что у нас почти нет независимых СМИ, а потому и разных взглядов на сложившуюся ситуацию. Русские превращаются в холодную абстракцию, от которой нет ни сообщений, ни попыток наладить диалог, ничего.
У меня в университете есть курс по публичным коммуникациям, и на первом занятии нужно было написать текст на тему «Мое отношение с письмом». Я воспользовалась случаем и дрожащим голосом прочитала в классе свою работу, в которой сказала — во многих странах, в том числе и России, свобода слова людям не присуща. Это было мое первое публичное высказывание о том, что происходит в РФ.
Я не хочу возвращаться в Россию, потому что боюсь не выехать оттуда. Возможно, я вернусь, когда станет чуть спокойнее или когда сменится режим. Хотя у меня двойное гражданство, и многие говорят «Расслабься». А мне нехорошо. Я очень боюсь.
«Нам разослали письма: вне зависимости от цвета вашего паспорта вы можете обратиться к нам, если у вас проблемы»
Станислав, 22 года
Я живу в Чехии, в Праге, чуть больше двух лет. Учусь в чешском университете и изучаю маркетинг.
Странно, но о начале «спецоперации» я узнал только около 10 утра 24 февраля. В университете все ходили очень расстроенные, одна преподавательница это заметила и спросила, что у нас произошло — до этого она даже не знала, какое у меня гражданство. Мы просто поговорили, но лучше от этого разговора мне не стало. Мы и сейчас продолжаем общаться на эту тему на парах по социологическим проблемам современности.
С русофобией в университете я не сталкивался — более того, нам разослали письма: вне зависимости от того, какого цвета ваш паспорт, вы можете обратиться к нам, если у вас проблемы, мы поможем. А в СМИ всегда говорят одинаково: Россия — страна-агрессор.
До ситуации со «спецоперацией» я не замечал никакого давления со стороны местных. Хотя в Чехии легко столкнуться с ненавистью: идиоты есть везде, да и отношения между Москвой и Прагой достаточно сложные. Многие друзья рассказывали мне о неприятных случаях, — например, могли быть проблемы со съемом жилья — но своими глазами я раньше ничего подобного не видел.
А вот с конца февраля было несколько некрасивых историй. Одна девочка в трамвае разговаривала по телефону с мамой на русском, подошла бабушка-чешка и начала ругаться, спросила, почему она здесь и разговаривает на русском.
Друг в магазине разговаривал с продавщицей.
Продавщица по акценту поняла, что он не чех, и назвала «проклятым русским» — а он вообще казах.
Хотя потом она извинилась перед ним. Еще слышал про абитуриентку, которой при поступлении сказали, что студентов из России и Белоруссии сейчас не берут — хотя в тот же вечер ситуацию уладили.
Если меня спрашивают о моей национальности, я не боюсь отвечать, что я русский. В общественных местах стараюсь не разговаривать на русском, хотя постепенно все больше даю себе волю, стараясь вернуться в доспецоперационные времена: если вокруг людей не так много, можно и поговорить по телефону. В компании я спокойно говорю на русском, просто не кричу и не привлекаю к себе внимания.
Пока не знаю, как обстоят дела с продлением вида на жительство, он у меня до августа. Когда только началась «спецоперация», кто-то в сердцах сказал, что все русские и белорусы, находящиеся в Чехии, должны будут пройти скрининг виз. Непонятно, что это за процедура и когда она будет проходить. Но знаю, что тех, кто уже находится здесь, никакие санкции не касаются. Проблемы могут возникнуть с получением и со сменой типа визы.
Я пока не работаю и живу на деньги, которые успел вывести еще до признания ЛДНР. «Сбербанк», «Тинькофф» и различные платежные системы — точно не вариант, все это не работает. Мы как-то пытались перевести деньги через Казахстан, но теперь и со «Сбербанка» РФ на «Сбербанк» КЗ транзакции не проходят.
Возвращаться в Россию сейчас страшно: я хоть и запасник, но возраст еще призывной.
«Я всегда будто хотела убежать как можно дальше от России»
Алена, 22 года
Я живу в Майами, штат Флорида, уже пять месяцев, работаю тренером по теннису. Сама я из Ростова-на-Дону, а половина семьи из Донецка.
До событий 24 февраля я ни разу не встречала плохого отношения к моей национальности. Меня довольно часто об этом спрашивали из-за акцента, и все реагировали положительно. Теперь же на такие вопросы я отвечаю, что из России, но добавляю, что у меня родственники в Украине. Если я их упоминаю, мне говорят: «О, господи, какой кошмар. Как они себя чувствуют? В безопасности ли они?» Начинается длинный диалог: мы обсуждаем происходящее, собеседники пытаются узнать мое мнение на этот счет. И никакого негативного отношения ни разу я не почувствовала.
Я абсолютно спокойно использую здесь русский язык, как все русские и украинцы. Я была на митинге, все говорили по-русски — там были и грузины, и русские, и украинцы, и белорусы.
Про инциденты с дискриминацией русских не слышала: в США проживает около трех миллионов русскоговорящих.
Это огромное количество людей. Я сама живу в русском районе, тут от каждого второго можно услышать русскую речь. В Майами эти районы считаются самыми безопасными и комфортными.
До США я с 18 лет жила в Турции. Уже тогда понимала, что в нашей стране происходит что-то не то и что дальше будет только хуже. Я всегда будто хотела убежать как можно дальше от России, даже в Турции мне казалось, что я достаточно близко. Сейчас я максимально довольна своей геолокацией.
Я ни в коем случае ни при каких обстоятельствах туда не вернусь. Я себя сама обеспечиваю, финансовая помощь от родственников мне не нужна. Перед тем, как закрыли все переводы, мне родители скинули деньги, потому что сами захотели. С того момента ни я, ни они не пытались ничего перевести.
С продлением ВНЖ у меня проблем нет. Пять месяцев назад я получила гринкарту — это ВНЖ на десять лет. Поэтому я совсем не переживаю. Наоборот, даже убежище россиянам начали давать намного проще визы.
Проверьте, что вы узнали:
Хотите задавать вопросы героям материалов «Амбиверта»? Станьте одним из наших подписчиков на сервисе «Бусти» (российский аналог Патреона).
Мы благодарим наших подписчиков, благодаря которым мы смогли выпустить этот материал:
- Антон Селезнев
- Иван Китов
Стать нашим подписчиком можно по ссылке.