Мальчики — налево, девочки — направо: как мы учились в гендерной школе
Выпускники школы с раздельным обучением — о рискованном эксперименте в образовании
Я поступила в гендерную школу в семь лет. Учиться мне нравилось — было много иностранных языков, отличная подготовка по гуманитарным предметам и внеклассные занятия. Первое время в женском коллективе было комфортно: одинаковые интересы, взгляды, стремления. Однако в средней школе многие девочки изменились, коллектив разделился на сильных и слабых. Ощущался постоянный прессинг, причем не только со стороны одноклассниц, но и со стороны преподавателей.
В такой школе я училась только до 8 класса, поэтому судить о правильности гендерного образования мне сложно. Чтобы понять все за и против, я поговорила со своими бывшими одноклассниками, выпускниками гендерной школы, и выяснила их мнение о системе «мальчики-отдельно, девочки-отдельно».
Почему родители решили отдать тебя в такую школу?
Настя: Папа решил, что гендерное образование — очень полезно, оно проходит более комплексно и качественно. Ребенок не отвлекается на общение с противоположным полом и возможные романтические изыски, поэтому меня родители и отправили в девчачий класс, чтобы я сконцентрировалась на предметах, а не на мальчиках.
Федя: У этой школы была хорошая репутация: сильная подготовка по иностранным языкам, учителя-профессионалы, да и вообще, учиться там было престижно. Раздельное обучение тогда ни меня, ни родителей не смущало. «Гендерные классы, ну и что, с девчонками все равно будем в одном здании» – тогда это проблемой не казалось.
- Какая атмосфера царила в классе?
Федя: В моем мужском классе была дружелюбная атмосфера: не могу вспомнить ужасных конфликтов, чрезвычайных происшествий или что-то в этом духе. Ощущения того, что было нечто неправильное и неестественное в том, чтобы учиться без девчонок, у меня не было, в младшей школе уж точно. Мы с ними сидели в соседних классах, могли контактировать на переменах и редких совместных уроках, танцах или музыке.
Настя: Первые пять-шесть лет в девчачьем классе протекали очень хорошо – тогда мы все ладили, и атмосфера в коллективе была искренняя, дружественная и поддерживающая. Но потом все резко изменилось: девочки стали соперничать между собой за первенство в плане обучения и за внимание противоположного пола. В средней школе началась гонка с первыми романтическими влюбленностями, тогда и появились смешки, издевательства над теми, кто не «поспевает». С того времени учеба в девчачьем классе стала в тягость.
Когда я была ребенком, у меня не было мысли о том, что женский класс — это что-то неправильное. Я не понимала, как можно учиться с ребятами, видела, что у других детей такое бывает, но к себе это почему-то не могла применить.
Фотография класса, где училась Ульяна
- Как складывались отношения с одноклассниками?
Настя: Со многими одноклассницами отношения у меня складывались хорошо, с некоторыми из них мы до сих пор общаемся. В классе у нас с девчонками были, как и у любого подростка, разные этапы общения: сначала дружишь с одним, понимаешь, что это не твой человек, начинаешь с другим, и так до тех пор, пока не находишь свою компанию.
Федя: С одноклассниками я дружил, проблем в общении у нас никогда не возникало. Как и положено мальчишкам, в младших классах у нас случались драки, ссоры, споры, но никогда, ни в средней, ни в старшей школе, не было такого, чтобы кого-то травили или обижали. Мы были братством, хотя и внутри этого братства были свои небольшие группировки, связанные интересами и стремлениями, но все равно мы были друг за друга горой. Помню, в младших классах у нас была замечательная учительница, которая уже тогда сумела нас сплотить, внушить мысль о важности дружбы, взаимопомощи, пресловутой мужской солидарности.
- Как были устроены уроки и перемены в школе?
Федя: Мы с девочками занимались порознь до десятого класса (только тогда нас решили смешать и создать несколько профильных классов). Пообщаться с девчонками нам удавалось, перемены и внеурочное время располагали к этому. Но лично за себя могу сказать, что в период с первого по шестой класс меня больше волновало другое — мы с мальчиками были увлечены внутренними взаимоотношениями в коллективе: больше хотелось поноситься по коридорам, поорать, стукнуть одноклассника по башке, подножку подставить, ну и всякие другие детско-мальчишеские забавы.
Про взаимоотношения с противоположным полом нам рассказывали. Классная руководительница еще в младшей школе донесла до нас очевидные, но правильные установки о том, что девочек надо любить, защищать, помогать и дружить с ними. Тогда эти рассказы нас мало волновали, но в голове все равно что-то оседало.
В средней школе у нас полностью поменялись учителя, с девочками стало больше совместных мероприятий, поездок, наши классы пытались сблизить, но не очень навязчиво; мы не учились с девчонками с первого класса, и это, конечно, отпечаталось на наших взаимоотношениях или их отсутствии. Мы не то, что боялись девочек, но смотрели на них как на инопланетян, для нас они были загадочными, неизвестными существами, с которыми нам все же хотелось подружиться, выстроить особый контакт, но сделать нам это было трудно. Ведь к ним нельзя было подойти и толкнуть в плечо.
Настя: В школе было так: класс девочек и класс мальчиков, девочки – А, мальчики — Б. Перемена длилась десять минут, некоторые успевали за это время пообщаться с мальчишками, но я была не из их числа. Обычно я шла в столовую — купить что-то вкусное, а потом возвращалась в класс, там общалась с девчонками и ждала начала следующего урока.
Только с девятого я начала контактировать с противоположным классом, до этого это не было важно, а если и было, я просто не знала, как это сделать — было стеснительно взять инициативу на себя.
Секспросвета в школе никогда не было, об отношениях учителя могли кое-как заговорить только в контексте урока. Помню, классная руководительница на литературе, когда мы проходили произведения с излишней романтизацией, могла что-то рассказать про формирование женской фигуры и половое созревание. Ничего более серьезного и детального у нас, к сожалению, не было.
- Ты дружил(а) с противоположным классом?
Настя: С девятого класса мы с мальчиками начали делать совместные постановки на школьные праздники, вместе участвовали в олимпиадах. Тогда же начались симпатии к парням не с точки зрения романтических чувств, а с точки зрения личностей — с ними стало интересно общаться.
Мальчики жили в своем отдельном мире, у них была другая среда взросления, кардинально отличная от нашей. Однако у нас всех была одна и та же проблема: мальчишки точно так же не проявляли инициативы и только на совместных мероприятиях могли попробовать наладить с нами контакт. Дружба была неловкой класса до десятого, но потом нас смешали.
Федя: В младшей школе с девчонками я не дружил, тогда это почему-то вообще не было нужно. В средней — заинтересованность уже появилась, но к тому времени у нас еще не был сформирован базовый навык общения с противоположным полом. Учителя нам привили чувство мужской солидарности, чувство локтя, взаимовыручки, но о том, как контактировать с девочками, не рассказали, большинство из нас вообще не умело хоть как-то с ними взаимодействовать.
Если бы мы учились изначально в смешанном классе, общаться было бы проще, ведь контактировать на уроках – тоже важно, кто бы что ни говорил. В средней школе мы ощущали проблему нехватки общения особо остро, и, когда «отважный камикадзе» отчаливал от мужской группы в коридоре и пытался пробиться к женской линии, мы, конечно, шушукались, смеялись, показывали пальцем, но делали мы это от зависти, потому что он решился, а мы нет.
Я вспоминаю совместные мероприятия, празднования Нового года, тогда, в замкнутом пространстве актового зала, мы боялись девочек не то, чтобы на танец пригласить, но просто заговорить. Мы с ребятами подбадривали друг друга, бравировали: «Да ты брось, это того не стоит, нам и так хорошо».
Но ближе к восьмому-девятому классу комплексы начали уходить, мы все друг к другу притерлись, и началось уже что-то похожее на нормальную дружбу.
Федя и Настя в школе
- Когда возникли твои первые романтические отношения?
Федя: Первые романтические отношения возникли в 14 лет, девочка была моя ровесница, правда, училась в другой школе. Когда я собирался на первое свидание, мама дала мне наставления, как нужно общаться с девушкой, как ее увлечь разговором, быть элегантным, делать комплименты и т.д. Поэтому спасибо маме и тому, что в моей семье есть сестры — благодаря им я получил представление о том, как кавалер должен вести себя с дамой. Если бы не они, я думаю, первое свидание было бы еще хуже… Оно и так прошло не очень, но в грязь лицом я тогда не ударил, я на это надеюсь.
Опыт обучения в гендерном классе, конечно, повлиял на дальнейшие взаимоотношения с девушками. Не могу сказать, что уже сейчас, в 21 год, ощущаю тяжелейшие последствия — но то, что они были, в этом нет сомнения.
Настя: Всё, что происходило до 18 лет, было ребячеством: поцелуи в щёчку, держания за ручки… Первые же серьезные романтические отношения у меня возникли поздно из-за того, что до этого я ощущала жуткие коммуникативные и тактильные барьеры в общении с противоположным полом. Для меня мальчик был кем-то кардинально другим, и это логично, ведь нас даже в разные классы поместили! Еще я была достаточно замкнутая, скованная, и я всерьез считаю, что эти проблемы возникли именно на фоне обучения в гендерной школе. В целом, я была открытой к общению, но с парнями всё равно быть «собой» не получалось, стеснялась.
В старших классах ко мне проявляли симпатию, но я не могла ответить взаимностью, пойти навстречу — я всегда ощущала какую-то неловкость и собственную неполноценность. Как я справилась с этой трудностью? Осознала ее, начала прорабатывать: заставляла себя больше общаться с мальчиками, находить точки соприкосновения, гулять вне школы, и в итоге, только к восемнадцати годам я избавилась от этой проблемы.
- Расскажи о плюсах и минусах, которые ты выделил(а) для себя после подобного обучения.
Настя: Начну с плюсов из-за того, что их меньше, чем минусов. Подобный стиль обучения научил меня не конкурировать с девчонками, а дружить и, если нужно, помогать. Я уже говорила, что класса с седьмого девчонки начали соперничать между собой за внимание мальчиков, учителей и т.д., обучение в гендерном классе научило меня этому не поддаваться. Мне фраза о том, что женской дружбы не существует, непонятна — с этим человеком ты проводишь всю осознанную часть своего взросления, дорожишь им и уже никак не можешь воспринимать как врага или конкурента. Связь с одноклассницами, которая у нас возникла после совместного обучения, очень крепка, со многими мы общаемся до сих пор.
Интересно, что у нас с классом мальчиков были совершенно разные учителя. Еще один плюс —некий культурный обмен, который происходил у нас каждый раз, когда преподаватель из мужского класса приходил на замену. Я всегда очень ценила эти дни, тогда было интересно и необычно.
Про минусы: из-за раздельного обучения ты длительное время не можешь взаимодействовать с противоположным полом, не умеешь это делать, если вне школы нет совместных мероприятий, где это может произойти.
Ты рассматриваешь мальчиков как нечто от тебя отдаленное, не твое, из-за этого в дальнейшем возникают барьеры и комплексы, как это произошло у меня.
Ты выходишь во взрослую жизнь без малейшего понимания, что тебя ждет дальше, приходишь в институт, где все учатся вместе и взаимодействуют друг с другом, и у тебя возникает вопрос: а как это делать? Ты оказываешься не адаптирован под реалии окружающей среды.
Как я уже сказала, у нас с мальчиками был разный набор учителей, в этом тоже была проблема, несмотря на вышеупомянутые плюсы. Девочек учили по-одному, мальчиков по-другому, из-за чего у нас возникала только одна точка обзора, точка видения. По поводу мальчиков, которые учились в классах постарше и с которыми я была знакома, могу сказать, что единицы из них были адаптированы под общение с девочками. У одних сейчас в личной жизни складывается все более-менее нормально, а другие до сих пор, мне кажется, находятся на пост-прохождении детского этапа, все потому, что гендерное обучение, на мой взгляд, та еще детская травма.
Минус, о котором я не могу не сказать — учителя нас постоянно стыдили. После общения с мальчиками, когда на переменах мы с кем-то из них бегали, прыгали, разговаривали, учителя говорили что-то вроде: «Опять с мальчишками носилась, спокойней будь…» Это учителя говорили, не родители дома, а именно преподаватели, от них постоянно были какие-то намеки, хотя хочется верить, что в глубине души нас просто шипперили.
Федя: Минус гендерного обучения в том, что, поначалу, у ребенка не формируется базовый навык общения с противоположным полом, хотя впоследствии все это можно исправить. Все строится не только на школе — ребенок ходит в секции, кружки, играет во дворе, общается в семье, а это значит, что он не обречен, хотя и учится в мужском классе. Это не приговор, все исправимо, во всяком случае, за себя могу сказать, что это так.
Среди плюсов — умение взаимодействовать не только с женщинами, но и с мужчинами. Я думаю, это важно: разбираться в мужских психотипах, уметь избегать конфликтных ситуаций, грамотно решать какие-то вопросы, проблемы. Думаю, если меня еще занесет когда-то в жизни в мужской коллектив (в России есть только два варианта: тюрьма или армия, я не рассчитываю ни на то, ни на другое), мне удастся построить хорошие взаимоотношения в коллективе.
- Как ты думаешь, нужно ли дальше продолжать подобные эксперименты в обучении?
Федя: Я думаю, что с гендерными классами пора завязывать. Лучше по-классике, чтобы все были вместе, девочки и мальчики сразу учились общаться друг с другом. Возможно, такая методика обучения — дань уважения дореволюционным традициям, но все-таки в нынешнем мире это уже неактуально и действует не так, как хотелось бы.
Настя: Будет круто, если в школе, например, введут такую программу обучения на один или два года, чтобы ребята попробовали поучиться раздельно. Но постоянно — я категорически против, потому что, на мой взгляд, это формирует ложные ценности и создает недостаточность в общении девочек с мальчиками и наоборот.
- А что бы ты первым делом изменил(а) в нашей системе образования и школе, если бы мог?
Настя: Я бы добавила обязательно-необязательные факультативы или курсы, связанные с разноплановым развитием личности, не только в плане стационарных предметов. Еще можно было бы включить в школьный курс нечто из реальной жизни, не домоводство, конечно, но, например, банальные элементы секспросвета, анатомию, что-то профориентационное, чтобы дети начали выстраивать траекторию будущей жизни. Ну и было бы здорово ввести уроки/факультативы по выбору. Еще я бы изменила формат сдачи ЕГЭ и этот жуткий консерватизм в системе образования. Я считаю наши школы непрогрессивными: мы получаем устаревшие знания, а нужно добавлять больше нового.
Федя: Первое, что нужно поменять в системе образования — это ЕГЭ, его вовсе нужно отменить. Мне пока сложно придумать достойную альтернативу этой проверке знаний, но эта «выдрессированная» система точно должна быть заменена.
Еще я слышал, что в последнее время в школах пошла мода на уроки патриотизма, православного воспитания, от этого тоже нужно отказаться. Одно дело, когда эти предметы предлагают факультативно, а другое — когда они стоят в общей сетке расписания и значатся обязательной дисциплиной.
Еще важно отойти от упора на общеобразовательность, когда каждый учитель считает свой предмет самым важным, задает по нему безумное количество домашней работы, не учитывая при этом склонности и предпочтения ребенка. Нужно больше уделять внимания интересам и склонностям детей, проводить тестирования, возможно, создавать профильные классы.
- Несколько лет назад твоя школа помимо гендерных классов, начала формировать смешанные, как ты думаешь, с чем это может быть связано?
Федя: Наверняка они поняли, что эксперимент не удался, гораздо лучше, когда дети начинают учиться сразу, с первого класса, вместе.
Настя: Увеличилось количество поступающих детей, из-за этого был добавлен третий класс. Я думаю, что устаревшая система мальчики/девочки, которая раньше была прогрессивной и полезной, сейчас создает скорее проблему, нежели ее решение.
Проверьте, что вы узнали:
Понравилась статья? Тогда поддержите нас, чтобы мы могли и дальше писать материалы!
Наш журнал существует только на средства читателей. Ваши донаты подарят нам немного уверенности и возможность платить авторам за работу.