«Биохакинг — это тюнинг-ателье»: история Дениса Варванца, обогнавшего мастера спорта по бегу
Тратить около 80 тысяч рублей в месяц на здоровье, «снять» диабетика с инсулина и мечтать написать инструкцию по эксплуатации человеческого тела
AXEL RANGEL GARCÍA
«Биохакингом» называют усовершенствование человеческого тела с помощью технологий и препаратов в надежде достичь лучшей возможной формы. Этот образ жизни разделил общество на два лагеря: некоторые считают его революцией в антивозрастной медицине, другие относятся скептически и с осторожностью, видя в нем опасность для здоровья. Из-за стереотипов и мифов слово «биохакинг» фактически стало мемом — и это неудивительно, ведь в погоне за вечной молодостью люди вкалывает в себя стволовые клетки, пьют кофе со сливочным маслом и купаются в инфракрасных лучах.
Мы поговорили с биохакером и health-коучем Денисом Варванцом о том, почему он предлагает людям выбрать между раком и болезнью Альцгеймера, с помощью какого вопроса можно отличить хорошего ученого от плохого и как ему удалось победить мастера спорта по бегу в честном соревновании.
— Что такое биохакинг?
— Я рассматриваю биохакинг как оптимизацию систем организма. Представьте: вы запускаете программу для диагностики компьютера и видите, что процессор и жесткий диск отлично работают, а вот с такой видеокартой в игры не поиграешь, максимум — в тетрис, и то не на максимальных настройках. Точно так же вы можете проанализировать собственный организм – оценить, например, работоспособность мозга, гормональный фон, здоровье костей и сосудов.
Биохакинг — это диагностика и улучшение ваших показателей.
— Чем же он отличается от классической медицины?
— Все очень просто. Мне нравится говорить, что биохакинг — это тюнинг-ателье. Когда с медицинской точки зрения пациент здоров, но есть некоторые риски, врач в лучшем случае скажет: «Для вашего возраста это норма». Но что значит «здоров»? Ты можешь быть здоров, как олимпийский чемпион, а можешь быть здоров в понимании врачей военкомата. Мы стараемся сделать так, чтобы вы были за пределами этого состояния.
Люди приходят к нам как герои первого уровня, а мы прокачиваем их до восьмидесятого.
— То есть если вам нужно поправить здоровье — то обращайтесь к врачам, а за улучшениями — к биохакерам?
— Скорее да, чем нет. Если я попал в ДТП, то первым делом вызову скорую. Но если речь идет, например, о лечении хронических заболеваний — то нужны и классическая медицина, и биохакинг. Чаще всего мы не вместо врачей, мы вместе с врачами.
— Можете привести пример, когда нужно обратиться и к врачам, и к биохакерам?
— Моя основная специализация — спортивная физиология. Я занимаюсь улучшением показателей бегунов.
Есть исследования, которые говорят, что нашу спортивную форму определяет митохондриальная функция, или максимальное потребление кислорода. Чем выше этот показатель, тем лучше. Это также один из факторов развития диабета второго типа. Так вот: эндокринологи вообще не занимаются улучшением этого показателя. В лучшем случае они посоветуют вам умеренную физическую активность. Но если мы найдем к человеку индивидуальный подход — например, пропишем специальную программу тренировок, — то получим результаты, которые в долгосрочной перспективе не только улучшат его спортивную форму, но и помогут обратить вспять диабет второго типа.
Такой результат зачастую немыслим для классической медицины. Например, мне удалось снять человека с инсулина. Это был пожилой диабетик, болел уже несколько лет. Но благодаря комплексной работе ему стало лучше.
— Когда и как в вашей жизни появился биохакинг?
— В детстве мне подарили огромный синтезатор. Я сразу же кинулся его изучать и задумался:
почему к людям не выдают такие же подробные инструкции? Ведь мы гораздо сложнее любых электронных девайсов.
Наверное, нам стоит написать инструкцию по собственной эксплуатации.
Позже у меня начались проблемы со здоровьем из-за тяжелого смога, который стоял в Москве в 2010 году. Я часто ловил панические атаки, чувствовал скачки давления и пульса. Классические врачи ничего не могли с этим поделать.
По первому образованию я психолог, поэтому подумал, что все дело в непроработанных психотравмах. Мне казалось, что если я буду заниматься терапией, то смогу пофиксить эту проблему. Да, стало немного легче, но со временем состояние снова ухудшилось. Более того, я наблюдал, как люди годами ходят к психологам, чтобы вылечить депрессию, панические атаки и фобии, а прогресса нет. Позже оказывалось, что у них просто дефицит витаминов, воспалительные процессы или плохая микрофлора.
К тому же, я с детства увлекаюсь научной фантастикой, футорологией, трансгуманизмом. Мне нравятся фильмы о будущем, в которых человечество уже достигло уровня сверхцивилизации. Вдохновившись этим, я понял, что нужно улучшать себя. Тогда это еще не называлось биохакингом, поэтому я использовал другие словосочетания, например «функциональная медицина».
Денис Варванец. Источник фото: smotrim.ru
— Вы заключили спор с мастером спорта по бегу — что вы сможете подготовиться по своей системе биохакинга к забегу в 10 километров и победить — и выиграли его. Как вы добились такого результата?
— Эта цель стала для меня приоритетом. Остальные проекты пришлось поставить на паузу или вообще отменить. Я около года выполнял тренировки объемом 110 км в неделю, и большая часть из них проходила либо в жару, либо на высоте 3000 метров. Пил вещества, которые ускоряют процесс адаптации: таурин, гидроксил бутират, протеин. Посещал барокамеру и инфракрасную сауну.
Меня помогали несколько классных экспертов: один — заслуженный тренер России, второй — специалист по травматологии. Удалось сильно себя прокачать. Благодаря этому в ночном забеге на 10 километров у меня получилось обогнать соперницу. Она, по-моему, после этого вообще ушла из спорта.
— Что вообще нужно сделать, чтобы стать биохакером?
— Изучить физиологию человека и другие фундаментальные медицинские дисциплины. Например, эндокринология ближе всего к биохакингу. Я бы посоветовал изучать психологию, чаще посещать научные конференции, например по антивозрастной терапии.
— А как отличить хорошего биохакера от плохого?
— Если биохакер не читает научные статьи или мешает в одну кучу исследования на трансгенных мышах (то есть мышах, в организм которых искусственно ввели определенный ген — Прим. ред.) и одноклеточных культурах — это красный флаг.
Еще один критерий — если биохакер видит, что у клиента низкий уровень цитруллина или высокий уровень метилмалоновой кислоты, но не учитывает эти показатели. Хороший специалист всегда задает себе вопрос: «Как значение проблемного биомаркера повлияет на назначения?»
Со временем я научился отличать хороших ученых от плохих еще один способом. Это несложно, нужно задать всего один вопрос. Например, передо мной выступает какой-нибудь спикер, который рассказывает о том, как он увеличил продолжительность жизни мышам. Я задаю ему вопрос: «А против каких факторов ваша терапия бессильна? Почему животные все равно умирали?» Если человек отвечает: «Это терапия только удаляет старые клетки из организма, а против других процессов мы пока что бессильны», то это классный ученый. Но если человек не может ничего сказать — ему нужно учиться дальше.
— В каких случаях биохакинг может быть опасен для здоровья?
— Я очень люблю говорить:
если сравнивать биохакинг с медициной, то у нас выше вероятность услышать слово «вау». Но выше и вероятность услышать «упс».
Похожая история случилась с учеником, которого я готовил к марафону. Это было похоже на акт отчаяния: он пять дней подряд делал высокоэффективную интервальную тренировку. Ему хотелось выдержать полуторачасовой марафон, и у него это получилось, но без травм не обошлось. К сожалению, от рисков не застрахован никто, наша задача — минимизировать их.
— Как вы относитесь к критике и стереотипам в интернете?
— Наш организм несовершенен. Мы стареем: в сосудах появляются бляшки, а нейропластичность и когнитивные способности ухудшаются. С точки зрения классической медицины это норма, но я с этим не согласен. Эволюция не идеальна — она привела к тому, что мы стареем и умираем. Я считаю, нужно взять эти процессы в свои руки.
Любые поступки, которые сделают тебе лучше, этичны. Когда человек уверен, что старение и смерть нормальны и естественны, я спрашиваю у него: «А от чего ты хочешь умереть: сердце, рак или Альцгеймер?»
Чаще всего критикуют не сам биохакинг, а людей, не обладающих системным мышлением, знанием физиологии и телесной осознанностью. Отчасти я согласен с этими критиками, потому что выступаю за то, чтобы мы понимали устройство нашего тела. Биохакер и «БАДопиец» (человек, принимающий биологически активные добавки — Прим. ред.) — это не одно и то же. Мне не нравится, когда человек думает: «Ой, на инструкции написано, что это для красоты и молодости. Возьму, наверное, сработает».
Только изучив себя глубже, мы сведем к минимуму ситуации, когда люди делают с собой необдуманные вещи. Я считаю, что нужно уже со школьного возраста рассказывать детям о том, как функционирует организм. Учить их отделять годную информацию от лженаучной фигни, как в пабликах антиваксеров или сторонников плоскоземельной астрологии.
— А как биохакеры решают, что именно им сейчас нужно делать или принимать?
— Краеугольный камень — чекап, проверка состояния здоровья. Здесь важно понимать, что инструментальные показатели более достоверные, чем кровяные. Мы смотрим на состояние различных систем и делаем то, что в бизнес-среде называется «SWOT-анализ»: выявляем сильные и слабые стороны, риски и преимущества. Исходя из этого, решаем, на что нужно воздействовать. Дефицит восполняешь с помощью витаминов, а риски фиксишь либо самостоятельно, либо с помощью других людей. Дальше определяешь свое идеальное состояние и отслеживаешь эффективность и безопасность посредством таблицы биомаркеров.
— Как проходит день биохакера? Есть ли какая-то рутина, которая помогает поддерживать здоровье?
— На тактическом уровне меня мало что отличает от обычных людей. В повседневной жизни практически нет вещей, которые выдают во мне биохакера. Я тренируюсь до двух часов в день, хожу на процедуры, пью БАДы, читаю и пишу научные статьи.
— А насколько дорого быть биохакером? Я читала, что у некоторых на это уходит около 80 тысяч рублей в месяц.
— У меня чуть дешевле, в районе 78 тысяч. Цены сопоставимые, но
дороже всего обходится ипохондрия.
Например, недавно со мной случилась история, напоминающая классическую паническую атаку. Я ехал на самокате и попал под машину, удар пришелся в ногу. Боль не проходила, хотя анализы и УЗИ показали, что все в норме. Я начал думать, что это тромбоз. Ночью показалось, что у меня неправильно работает сердце — мозг раскрутил это до мышечной тромболии. Случилась паника, которая закончилась вызовом скорой.
— 80 000 — серьезные деньги. Может ли среднестатистический россиян позволить себе услуги биохакера? Или улучшение организма — привилегия?
— Глубокий философский вопрос. Мне кажется, это связано с тем, несет ли человек ответственность за свое нынешнее положение. Я считаю, отчасти да. Нужно стремиться к ответственному отношению к своему здоровью. Это хорошая, долгосрочная инвестиция.
— Что делать, если ты не можешь позволить себе биохакинг? Есть какие-то бюджетные варианты, как сохранить здоровье и замедлить старение?
— Да, несколько бесплатных и дешевых советов:
- Регулярно ходить в сауну. Частота не имеет значения, главное, чтобы она не была супер-жаркая, достаточно 70-80 градусов;
- Фильтруйте воздух фильтром HEPA;
- Бегайте на короткие дистанции, делайте высокоэффективные спринты;
- Следите за дефицитом витаминов: например, зимой нам не хватает витамина D, а у вегетарианцев часто недостаточно витамина B12 ;
- Откажитесь от вещей, на которые вы тратите много денег, но которые не приносят пользы.
Еще есть исследования, показывающие, что однократная вакцинация от гриппа уменьшает долгосрочный риск развития болезни Альцгеймера. Это тоже бесплатно.
— Кто чаще всего пользуется услугами биохакеров?
— Это креативный класс: айтишники, менеджеры-стартаперы. Удивительно, но ко мне часто приходят врачи.
— Как именно биохакинг влияет на продление жизни? Насколько дольше можно прожить, занимаясь им?
— Я думаю, сейчас в среднем речь идет о 95 годах.
Мы рассматриваем старение как накопление повреждений в организме. Передовая экспериментальная медицина научилась более или менее справляться с двумя факторами — старые клетки и амилоиды (вещества, накапливающиеся в тканях и вызывающие амилоидоз — системное поражение, приводящее к недостаточности органов, атрофии и т.д., часто встречается у пожилых людей — Прим.ред.). Например, скопление неправильно свернутых белков в сердце или почках — самая частая причина смерти у людей в возрасте от 110 лет.
Технологии только развиваются, в будущем нас ждет еще много классных способов улучшения себя. По сути, это только зарождающаяся история. Наша главная проблема — раковые опухоли. На мой взгляд, именно на них нам следует сфокусироваться. Определенные надежды есть на инженерные клетки, которые смогут атаковать опухоли.
Значительного прогресса мы добьемся и тогда, когда мы сможем омолаживать межклеточный матрикс (внеклеточные структуры ткани, отвечающие за объединение клеток в единый организм — Прим.ред.). Это то место, где происходит долгосрочная перманентная модификация белков — именно этот процесс лежит в основе образования старческих морщин. Пока что наша главная задача — дожить до более продвинутых терапий.
— Насколько биохакинг распространен в России?
Мне кажется, Россия — одна из ведущих биохакерских стран.
Во-первых, люди здесь обладают подходящим мышлением. У нас меньше верят во всякие псевдонаучные вещи вроде: «Ой, все твои проблемы из-за усталости надпочечников и дырявого кишечника». Тут такие воззрения, выражаясь сильным русским словом, — зашквар.
В России ты можешь купить практически любые лекарства без рецепта врача, можешь пойти в лабораторию и сдать любые анализы. В США или других странах тебя попросят показать назначение, к тому же, это будет стоит на порядок дороже.
— Расскажите о том, чем вы сейчас занимаетесь, может быть, есть какие-то проекты, в которых вы принимаете участие?
— После забега я понял, что полученные знания можно применять для помощи другим. Сейчас я занимаюсь своими учениками. У многих из них хороший прогресс: одна ученица скинула 20 минут на часовом забеге. А ее муж, который приходил ко мне не в самой лучшей форме, сейчас бежит километр из трех минут. На данный момент мне интересно либо устроиться в крутую компанию health-коучем, который отвечает за здоровье сотрудников, либо заняться проектами, связанными с этим.
Редактор: Жанна Нейгебауэр
