«Я не думаю, что рыночек абсолютно все порешает»: кто такие либертарианцы

Мария Иванчикова

Мария Иванчикова. Фото: личный архив

Мне 23 года, я закончила бакалавриат МГУ по специальности «Социология» с красным дипломом. Сейчас обдумываю варианты магистратуры, работаю менеджером и занимаюсь монтажом роликов для либертарианского ютуб-канала Whalesplaining. Также я работаю менеджером образовательных проектов НКО «Центр Адама Смита».

О либертарианстве я впервые узнала в 2016 году, когда я была очень левых взглядов. В то время я не слишком рьяно отстаивала социализм, левой активисткой я не была, но если бы мне кто-нибудь подкинул тест на политические координаты, то я бы оказалась в самом нижнем самом левом углу. Я топила за бесплатное все для всех, за супер-строгие законы по защите окружающей среды и за социальное равенство.

Мне кажется, что иметь левые взгляды — это естественно. Особенно когда ты живешь в России с ее советским наследием, где бесплатная медицина и образование воспринимается как должное. Проекты государственной социальной защиты существуют и во многих развитых странах мира — потому они кажутся правильными и неизбежными. Есть еще культурная вещь, которая внушает тебе, что капитализм — это плохо. Само слово ассоциируется с олигархией, с жирными богатыми дядями, которые эксплуатируют людей. Распространено заблуждение, будто бы у либертарианцев нет добрых намерений, что они не думают об общем благе и благополучии всех людей. Поэтому создается впечатление, что если ты считаешь, что государство должно помогать бедным, значит ты заботишься о бедных, а если ты считаешь, что рынок должен помогать бедным, то ты о них не заботишься. Вот и мне тоже казалось, что если ты против государственной поддержки всего и вся, то ты людоед.

На 3-м курсе я готовилась поехать по Work&Travel в Америку. Тогда я начала читать больше про устройство общества США, изучала американскую революцию, их конституцию. Тогда же я наткнулась на книжку The Rebel Sell: Why the Culture Can’t Be Jammed, авторы которой смешно критикуют левый контр-культурный активизм. Книга высмеивала левые инициативы, левацкий максимализм и показывала абсурдность воплощения левых идеалов на примерах хипстеров, покупающих футболки с Че Геварой, сшитыми «эксплуатируемыми африканскими детьми. Все это зародило во мне сомнения.

Тогда же один мой друг показал паблик «Плюм». Многие посты в «Плюме» вызвали отвращение, возмущение или удивление. Но те посты, которые были не шуточные, а серьезные, очень меня трогали. Мне это было интересно, появилась какая-то новая перспектива. В итоге я начала сомневаться в левых инициативах и представлениях о том, как должен выглядеть левый активизм, борьба со всеобщим неравенством и глобальным потеплением. Разумная часть «Плюма» показала мне, что рынок работает. После этого я начала углубляться: читать Фридриха Хайека, читать про реформы Маргарет Тэтчер и так далее. Тогда же я и узнала про либертарианство и приняла его.

Так резко менять свои взгляды было мучительно. Я помню, как работала в Америке, а потом путешествовала и долго была в отрыве от своего окружения. В то время у меня было очень много глубокой саморефлексии, которая появляется, когда ты находишь в обособленном месте. Переустройство моих политических взглядов сопровождалось экзистенциальным кризисом. Тогда я решила, что либертарианская этика — правильная и человечная, а либертарианский подход делает людей богаче и лучше. Я думала: «Как мне теперь с людьми разговаривать, мне ведь придется вообще спорить со всеми по поводу всего?». Мне было страшно. Я помню, как я писала друзьям, что у меня выбилась почва из-под ног.

От пассивного изучения идей к их воплощению я перешла практически сразу. Я с детства защищала ценности, которые мне казались важными. К примеру, в школе я бойкотировала многие абсурдные вещи вроде запрета катания на роликах, после чего классная руководительница называла меня диссидентом. Даже будучи левой я всегда топила за свободу слова и свободу собраний, да и вообще базовые свободы. Поэтому когда я поняла, что либертарианские идеи правильные, я перешла к активизму. Начала их пропагандировать, писать тексты для пабликов, а после вступила в партию.

Про близких людей. У меня были разногласия с моими двумя подругами, которые в итоге тоже стали либертарианками после долгих разговоров со мной. Моя мама первое время была очень скептична, потому что она классическая либералка, но сейчас я замечаю, что она все больше и больше понимает мою идеологию. 

Среди моих друзей есть люди разных взглядов. У меня есть много друзей социалистов, я не пытаюсь их переубедить. Я могу смеяться над такими взглядами, но если они не занимаются насильственным активизмом, то мне норм. Они это делают, потому что у них в целом благие побуждения, но они думают о том, что их нужно достигать дурацкими методами. При этом у меня есть грань допустимых взглядов. Если человек сталинист и считает, что ради достижения цели можно заморить голодом миллион человек, если для него цель всегда оправдывает средства, то с таким человеком дружить точно не буду. Как и с нацистом.

Почему либертарианство нужно именно в России. У нас огромная проблема со свободами как гражданскими, так и экономическими. Может у нас не такие высокие налоги, как во многих странах, но у нас очень слабый институт частной собственности. Если ты живешь в каком-нибудь Кемерово, то ты не можешь создать успешный бизнес, потому что к тебе придут местные царьки и отожмут его. У нас нет независимого суда и частной собственности. Это первое требование либертарианцев, потому что без этого невозможна никакая свобода.

Для счастья, самореализации и создания успешных продуктов нам нужны очень серьезные реформы. Либертарианство дает ответ на то, какие именно реформы нужно проводить. Все, что есть в России и что принадлежит государству, показывает свою неэффективность. К примеру, образование и медицина ужасно неэффективны. В то же время частный сектор IT или дизайна потрясающе развит, лучше чем во многих успешных западных странах.

В отличие от либертарианства, левые не поддерживают сильный институт частной собственности, во многом постулируют идею о вмешательстве государства в жизнь человека. А в отличие от правых консерваторов, либертарианцы поддерживают много личных свобод: гомосексуальные браки, гей-парады, эвтаназию, марихуану. При этом в России либертарианство может лечь на хорошую почву. Многие наши институты находятся в полуразрушенном уровне, но по сравнению со странами Африки и Азии у нас есть развитая инфраструктура, а также образованное и культурное население, которое интересуется просвещением. У нас люди готовы взять на себя ответственность за будущее. Им нужна свобода воплощать это все.

В либертарианстве есть несколько направлений. Я себя отношу к минархистам (сторонники минимального государства — прим.). В отличие от минархистов, анархо-капиталисты считают, что воплотить идеалы свободы можно только в мире, в котором нет государства вовсе, а суды и полиция должны быть частными. Я же считаю, что государство не уничтожает свободы, если оно минимальное. Тогда оно утверждает свободу, а не уничтожает ее. Нужны общие и одинаковые для всех устоявшиеся правила, а государство должно быть ночным сторожем, которое бы следило за тем, чтобы твои свободы не нарушались.

Про отношение россиян к либертарианству. Если судить по людям среднего возраста, то они со скепсисом относятся к либертарианским идеям и считают их юношеским максимализмом: «Как вы можете топить за легализацию всего, что за бред?» Среди молодежи многие имеют левые взгляды, они либертарианцев считают людоедами: «Как вы можете топить за капитализм, вы что, хотите еще большего неравенства в обществе?» Они представляют себе наших олигархов с нищими бабульками и думают о том, что либертарианцы поддерживают олигархию.

Спорить с такими людьми сложно, потому что что я либертарианец этический. Есть утилитаристы вроде Егора Жукова, для которых на первом месте капитализм, на втором либертарианство. Он считает, что нам нужно добиться общего блага для всех и использовать либертарианство как самую эффективную идеологию. Я же либертарианец по этическим соображениям. Проблема в том, что мне в спорах приходится использовать именно утилитаристские аргументы и доказывать, почему то или иное либертарианское решение будет работать. Этические аргументы вроде нарушения свобод многим людям, к сожалению, не интересны. Такие аргументы не действуют, потому что многие люди думают, что какие-то вещи нельзя считать этичными, потому что они вредят не только самому человеку, а «обществу». С этим сложно спорить, потому что приходиться начинать философский спор и говорить, что когда ты вредишь себе, то ты не вредишь окружающим. Нет никакого единого организма под названием «общество».

Как оцениваю либертарианское движение в России. C 2017 года движение очень сильно выросло, его медийная популярность сильно увеличилась. Повысилась значимость не просто как явления на ютубе, но именно как политического движения. Либертарианцы стали влиять на политические действия в России и это здорово. Это произошло благодаря деятельности нескольких людей, которые стали успешными блогерами-публицистами. В первую очередь это Михаил Светов и Михаил Пожарский, которые привлекли в партию очень многих людей благодаря ютуб-каналу SVTV и телеграм-каналу «Киты плывут на вписку с ЛСД». Важно то, что в либертарианском движении возникла конкуренция. Сейчас появилось очень много пабликов, которые пытаются сделать качественный продукт, классно его оформить и подать/продать. Все соревнуются между и пытаются показать себя с лучшей стороны, что идет на пользу всему движению.

Михаила Светова я уважаю за его деятельность. Он очень много сделал для привлечения людей к идеям либертарианства и для пропаганды этих взглядов. Он смог объехать столько городов за такое короткое количество времени, что так, наверное, не делал ни один политик или блогер в России. Это действительно достойно уважения. Еще него замечательные ораторские способности — он умеет очень хорошо толкать пропагандистские речи, даже Навальный не дотягивает до его мастерства. Тем не менее, я не согласна с его видением либертарианства. Мне не нравится, как он подает большинство либертарианских идей. К примеру, он отрицает то, что либертарианцы поддерживают концепцию естественного права. Это не так. Большинство философов и теоретиков основывались именно на концепции естественного права, а не контрактного права. Как минархист, я не люблю и то, что Светов пропагандирует именно анархическую версию либертарианства и преподносит ее как единственную верную. Я считаю, что это вредно, потому что если тебе не нравятся идеи минархизма, то не нужно говорить, что они не имеют отношения к либертарианству. Нужно конкурентно с ними спорить, а не выписывать минархистов из движа.

А с Мишей Пожарским мы с ним познакомились на одной либертарианской afterparty и постепенно начали близко общаться. Как-то у нас зашел разговор о том, что было бы классно создать еще один либертарианский ютуб-канал. Но у нас не было знакомых монтажеров, поэтому я решила научиться монтировать, скачала себе кучу программ и начала пробовать редактировать ролики. Так появился Whalesplanning. А в Телеграме у Пожарского один из самых популярных каналов благодаря его мастерству публицистики.

Из кого состоит либертарианское движение. То, что либертарианское движение состоит только из школьников, — стереотип. Средний возраст посетителей «Чтений» и подписчиков Whalesplanning — 20-25 лет. Есть и школьники тоже, но мне кажется их столько же, сколько и людей старше 30 лет. Кто-то узнает о либертарианстве из университетских занятий по философии и политологии, а кто-то интересуется политикой и через неё узнает о ЛПР или о Светове. При этом в культурном плане либертарианцы разные. У нас в партии есть люди очень прогрессивных взглядов, которые активно топят за открытые границы, феминизм и права ЛГБТ, но есть и те, кто придерживается националистических (в гражданском смысле) и консервативных взглядов. У либертарианства нет единой культурной повестки, такое разнообразие — это норма.

При этом несмотря на разношерстность либертарианского движения, оно в основном состоит из мужчин. В партии девушки составляют процентов 15 актива. Почему так происходит — не знаю. Кто-то говорит, что у женщин больше эмпатии, потому они склонны к левым, а не к правым идеям, но и в левых организациях актив в основном мужской. Тут уже дело не во взглядах, а в интересе к политике как таковой. 

Верю ли я в опасности свободного рынка. Я не думаю, что рыночек абсолютно все порешает, для того и поддерживаю минархизм из этических соображений. У людей не будет полного представления о том, что происходит на рынке, не будет полноты информации о различных агентах. При свободном рынке люди будут совершать ошибки, доверять плохим компаниям и нести им деньги, а хорошие компании будут разоряться, хотя их продукт был лучше. Временно возникнет сильное неравенство. Многие напрасно связывают либертарианство с шоком 90-х годов. Тогда не было свободного рынка, потому что не было нормального института частной собственности, на системе этой приватизации всех обокрали и никому не рассказали, как это все будет работать.

Либертарианство не дает ответа, как построить идеальное общество.

Оно просто говорит о том, какие методы можно использовать, чтобы это общество строить и как минимизировать риски, которыми нам грозит вовлечения государства. Да, не все проблемы будут решаться. Но этот мир в принципе сложный, мы никогда не сможем решить всех проблем.

Что бы я изменила в России в первую очередь, если бы пришла во власть. Во-первых, я провела бы судебную реформу и люстрировала бы многих судей, а также многих высших должностных лиц. Я считаю люстрации (запрет занимать должности на госслужбе для представителей прежней власти после смены режима — Прим. ред.) временной мерой, достаточно всего 5-10 лет. Это также должно касаться силовых ведомств и ФСИН. Еще я бы амнистировала незаконно осужденных, которые сидят по всяким наркотическим статьям (не за сбыт, а за употребление) и сидят за митинги. И наконец, я бы сделала так, чтобы все понимали, кто сколько платит налогов. Чтобы не работодатель за тебя платил, а ты сам перечислял деньги в разные фонды. Сейчас же наши налоги от нас скрыты.

Вадим Федоров

Вадим Федоров. Фото: личный архив

Мне 21 год, сейчас я учусь на втором курсе Института психологии, социологии и социальных отношений МГПУ. В 2017 закончил юридический колледж. В России сложно как-то уверенно говорить о том, что ты будешь делать после получения высшего, если для тебя заранее кто-то не заготовил местечка где-либо — да и не очень много для меня поменяется. Ну, будет еще один диплом. Я в любом случае хотел бы когда-нибудь получить ученую степень, поэтому прекращать образование после бакалавриата не планирую. Другое дело, что в 2022 году будут очередные муниципальные выборы в Москве, и вот это уже может быть ответом на вопрос «чем я буду заниматься после учебы». Но разумеется до этого всего ещё очень много времени, за которое может много всего произойти.

О либертарианстве я впервые узнал, когда начал писать свою дипломную работу в колледже в 2016 году. До этого я, конечно, слышал про такую идеологию, может быть даже читал что-то, но мои знания ограничивались тем, что это «про свободу». Сложно сказать, какими были мои первые впечатления, но думаю, я сразу отметил для себя внутреннюю непротиворечивость либертарианства. То, что человек принадлежит сам себе, очень точно срезонировало и с моими внутренними ощущениями, и с тем, что принудительный отъём собственности в виде налогов — это не здоровая ситуация. Поскольку диплом у меня был про реформу социального обеспечения, либертарианство для меня в большей степени конечно связано со свободой экономической, чем с личной. Но роль государства в попрании и той и другой стала очевидной для меня именно тогда. До этого, каюсь, я долгое время считал, что у нас просто государство неправильное, а вот если сделать хорошее, то сразу все станет здорово. Но правда в том, что государство не может быть правильным.

Конечно, часть либертарианцев допускает, что для каких-то аспектов нашей жизни государство оставить придется, например, всех очень пугает ядерная кнопка в частных руках, не понимаю правда, почему ядерная кнопка в руках государственных не пугает еще сильнее, все-таки психопату гораздо легче избраться президентом и узурпировать власть в какой-то стране с запасом ядерного оружия в несколько тысяч боеголовок, чем построить эти боеголовки на собственные деньги, которые ему сначала еще нужно где-то найти. Но это скорее ситуация для мысленного эксперимента, чем что-то, что нужно решать прямо сейчас. Вообще у либертарианства большое количество внутренних течений, но различия между этими течениями не носят фундаментального характера. Принцип неагрессии и все, что из него следует является общей платформой и для агористов, и для классических либералов, и для всех остальных.

Так или иначе часть либертарианцев являются вынужденными минархистами, выдвигая тезис, что на какие-то компромиссы пойти необходимо (признавая, разумеется, что эти компромиссы не есть что-то хорошее), суды там, армия. Тот самый «ночной сторож» из 19 века. Часть безоговорочно считает, что у государств не должно быть вообще никаких предлогов для того, чтобы грабить людей, в противном случае через это «окно овертона» государственные вурдалачьи лапы обратно влезут и опять испортят нам жизнь. 

От пассивного изучения идей к их воплощению я не переходил. Активное воплощение либертарианских идей означает, что нужно отгородиться от наших законов, а это уголовная статья. Либертарианцы не хотят навязывать кому-то свой образ жизни — чтобы избежать каких-то резких, никому невыгодных потрясений, государство могло бы просто не мешать нам. Я бы с большим удовольствием был бы в авангарде условного «Города Свободы» и на личном примере доказывал бы, что мы можем организовать собственную жизнь гораздо более достойно, чем вся армия чиновников, которая даже не пытается делать вид. И при этом ни одному либертарианцу не пришло бы в голову насильно сгонять кого-то в этот свой рай, в отличие от этатистов, у которых почему-то самолет без принудительной раздачи билетов взлететь никак не может.

Про близких людей. Мама у меня не очень политизированная, но к моему увлечению политикой всегда относилась нормально, да и в целом с ее стороны никогда не было попыток ограничить мою свободу, за это я ей конечно очень благодарен. Что касается каких-то наших родственников или «друзей семьи» у нас их не очень много, но кто-то ставил подпись за мое выдвижение в мундепы в 2017, радуясь, что молодежь идет в политику, с кем-то я могу позволить себе провести политический ликбез, во время которого человек искренне спрашивает: «Получается по телевизору говорят неправду?» — я кстати даже не утрирую, был буквально такой диалог. Просто пересказ событий последних 20 лет с позиции «чего достиг весь остальной мир», и где в этом мире наше место, часто бывает гораздо красноречивее философских споров о сущности свободы, особенно, когда результат у нас прямо за окном. Вообще важная мысль — не бойтесь общаться с вашими родственниками, не бойтесь убеждать их, как бы часто в ответ вы не слышали, что они «жизнь прожили», апеллируйте к тому, какую жизнь они могли бы прожить.

Почему либертарианство нужно именно в России. Мы очень много всего пережили, и я думаю, заслужили себе достойную жизнь. Власть в России всегда обманывала и грабила людей, живущих в тот или иной исторический период, за всю нашу тысячелетнюю историю несвободы — не было поколения, жившего счастливо «здесь и сейчас». Всегда обещали хорошую жизнь «потом». Я думаю нам всем пора поискать кого-то, кто обманывать не будет, или по крайней мере будет нести за свой обман персональную ответственность — то, чего государство избегает всегда.

Здесь стоит сказать об отношении любого либертарианца к номенклатуре — людям, которые не стесняясь вообще ничего перекрашиваются в любые идеологии, и наверняка дома, помимо наворованных миллионов, имеют десяток различных флагов, чтобы вывесить из окна подходящий, если вдруг что. Партийные функционеры из КПСС, которые управляют «новой» Россией спустя четверть века после распада СССР это тот уровень лицемерия, который едва ли где-то и кем-то может быть превзойден.

Это подводит нас к следующей мысли, она совсем не новая, но все как-то несерьезно к ней относятся. Кто был главным героем революции 1917 года? Петроградские рабочие? Русское крестьянство? Главным героем революции, самым активным подрывником самодержавия в России оказался Царь. Доведя народ до невероятно скотской жизни, отказывая людям в политических правах, он собственноручно запустил все те процессы, которые в итоге и привели к тем страшным событиям. Вот и в современной России мы можем сколько угодно рассказывать о прекрасном мире победившего либертарианства, но кому мы были бы интересны со своей свободой, если бы не все эти вчерашние коммунисты, которые несмотря на полную политическую некомпетентность почему-то власть так и не потеряли? Кому мы объясняли бы про то, что государство — это стационарный бандит, если бы не все эти дворцы, яхты и прочие демонстративные факты коррупции? Ну то есть объяснили бы конечно кому-нибудь — но насколько большой отклик это находило бы не ясно. Зато сейчас, что не день, то новый аргумент против этатизма и в пользу Свободной России.

Но разумеется это все очень условно, и понятно, что это скорее сатирический приём, чем реальное объяснение происходящего. Нельзя конечно отрицать роль антагониста в победе сил добра, но Царь своими действиями не сделал себя демократом, а Путин, конечно, не либертарианец. Даже если бы в тайне желал нам победы — он как минимум нарушил принцип неагрессии.

Из кого состоит либертарианское движение. Если пытаться составить «портрет» либертарианцев в России, то это все-таки чаще студенты, можно долго рассуждать почему так: здесь и недоверие «федеральным» политикам с «опытом», здесь и тяга к знаниям, а это все-таки не мейнстримная вещь, если про социалистов хотя бы в школе рассказывают, то вот Людвигу фон Мизесу в учебнике по обществознанию десять глав не отведено.

В России давно наметился тренд на участие в протесте молодежи, поэтому чисто статистически нынешняя оппозиция в России очень молодая. И у этого тоже свои причины. Конечно нельзя выписать из «портрета либертарианца» людей старше 30 лет, на том лишь основании, что есть какой-то тренд, также, как нельзя выписать из этого портрета девушек. Не смотря на то, что у многих в головах сидит стереотип, что девушкам политика не интересна, и что либертарианок как-то «мало», но это именно что стереотип и есть. Разумеется, какие-то вещи больше привлекают парней, целевая аудитория других, напротив, девушки. Но всё-таки свобода это наш общий интерес, и уж что-что, а либертарианское движение гендерным стереотипам, продвигаемым государством, сопротивляется довольно успешно. Вообще, я убеждён, что случайно человек себя либертарианцем не назовет. Очень легко быть коммунистом, рассказывая, что хочешь, чтобы у всех все было. И куда сложнее отвечать на вопрос, как же будут работать частные суды.

Из моих слов могло показаться, что либертарианство популярно только среди молодых людей — но на его лекциях мы видим, что публика совершенно разновозрастная. Поэтому это просто неверная статистическая выборка, мы оцениваем популярность либертарианства по тому, кого больше всего видно на ярких фотографиях с митингов, а на деле число людей разделяющих идеи свободы значительно больше, просто сорокалетний предприниматель или пожилая интеллигентная бабушка на митинг если и сходят, то селфиться с ироничным плакатом едва ли будут. А студенчество всегда более активно, но это такая очевидная мысль, что мне даже как-то неловко её озвучивать.

Но и такая же очевидная мысль, что студент студенту рознь. Если мои друзья какие-то мои взгляды разделяют, и уж точно недовольны властью — то мои одногруппники в этом смысле довольно пассивны, многие участвуют в различных провластных волонтерских движениях, то есть желание чем-то заниматься у них есть, но вот разобраться где в этой истории силы добры, почему-то никто не хочет. С другой стороны, я на факультете провел пару тренингов про взаимодействие граждан с полицией, и это имело довольно позитивную обратную связь, так что можно считать, что даже среди не очень политизированных студентов доверие к государству находится на низком уровне, но только носит не такой системный характер, как если бы каждый из них прочел хотя бы «Овец в волчьей шкуре» (Книга профессора Уолтера Блока, который с позиции либертарианской этики исследовал «козлов отпущения»: проституток, наркоторговцев, спекулянтов — прим.).

Что бы я изменил в России в первую очередь, если бы пришел во власть. Я бы, конечно, хотел бы дать гражданам в границах России создавать собственные юрисдикции с главенствующим в них принципом неагрессии, но это все-таки чисто либертарианский план реформ, поэтому учитывая «реальность, данную нам в ощущениях» стоит сперва сделать из России цивилизованную страну в классическом смысле. Независимые суды, реформа МВД и прочих силовых ведомств, реальная федерализация, и сопутствующие ей выборы губернаторов в каждом субъекте. Выборы мэров в каждом крупном городе тоже не были бы лишними. Либерализация экономики, отмена призывного рабства. Конечно же Люстрации — «без них не получится вообще ничего». Ну и настоящие конкурентные выборы президента. На самом деле этот список можно продолжать довольно долго, и из «программы минимум» для оппозиции это превращается в концепцию переучреждения России. Поэтому любой мой шаг на любом избираемом посту был бы направлен на усиление гражданского общества. Снижение налогов и существенное уменьшение присутствия государства во всех сферах — это то, что позволило бы в России поставить во главу угла индивидуальную свободу гражданина, а не интересы очередной номенклатуры. Все это, в связке с фундаментальным для либертарианцев принципом неагрессии, существенно приблизило бы нас к Свободной России.

Александра Лобовикова

Александра Лобовикова. Фото: личный архив

(Примечание от редакции: на момент 2022 года Александра поменяла взгляды и больше не придерживается либертарианства, как в 2019 году)

Мне 23, я работаю frontend-разработчицей в Namaste Technologies, это канадская компания, которая разрабатывает что-то типа амазона для продажи медицинской марихуаны. В 2017-м я закончила философский факультет СПбГУ, но в академический мир возвращаться не хочу, как-то поняла, что это не мое. Планирую дальше заниматься разработкой и заниматься гражданским активизмом.

Раньше я была координаторкой движения «Весна» в Петербурге, мы делали с ними всякие акции и кампании. Последнее время я много помогала проекту «лето228». Например, написала бота для иммерсивного спектакля rave228, бот выдает инструкции по поиску закладок, задания для зрителя и аудиозаписи с историями людей, которые сидят по 228 статье. Сейчас проект реализован в 3 городах и мы будем его расширять для всех городов, в которых найдутся люди, готовые провести спектакль, найти места для закладок, отфоткать и все разложить. Также я участвовала в последних муниципальных выборах, выдвигалась на острове декабристов командой от «Яблока». «Умное голосование» мне не мешало, потому что я тоже в нем была. Мы провели хорошую кампанию, делали поквартирку и агитацию. В итоге получилась длинная история с типографским браком и пересчетом голосов.

О либертарианстве я впервые узнала где-то на втором курсе университета, когда поехала на весеннюю школу InLiberty. Там только и были разговоры, что о либертарианстве, многие лекторы называли себя либертарианцами, и, в общем, первое что я подумала — «ага, так вот как называются мои взгляды!». Эвристика такая. Не то чтобы это было что-то новое идеологически, просто узнала, как это называть и y кого из классиков можно про это почитать: Хайек, Мизес, Хоппе, Нозик и другие. Ну и понеслась, начала углубляться в литературу и как-то укрепилась в своих взглядах.

От пассивного изучения идей к их воплощению, потому что однажды проснулась после беспокойного сна и обнаружила себя в мире, где государства очень много, а пользы от него нет. Наверное, на меня очень сильно повлиял мой личный опыт взаимодействия с государством.

Могу вспомнить два эпизода:

1) Мне 7 лет, мою маму только что избил наш родственник и пообещал, что ночью сожжет дом. Мы идем в полицию и нам говорят «ну знаете, мы вам помочь не можем, обратитесь когда он уже ЧТО-НИБУДЬ сделает».

2) Мне 17 лет и 11 месяцев, я уже полгода живу в Москве одна и учусь в университете, но в 23:15 на выходе из метро меня хватает полиция и загребает меня на ночь в отдел из-за комендантского часа. Когда обнаруживается, что у меня нет родителей в Москве, меня перенаправляют в отдел для несовершеннолетних, где отнимают личные вещи, документы, технику, переодевают в чужую одежду и требуют сдать анализы. Когда я отказываюсь, работница этого чудесного места кричит на меня «ах ты шлюха, не хочешь сдавать мочу, потому что беременная?!»

В общем, думаю, что надо воплощать идеи либертарианства просто потому, что ни одна структура не должна иметь такую большую власть делать с вами что угодно. Я на себе эту власть прочувствовала и тогда в 17 лет, и еще много раз после этого. При этом, к сожалению, государство очень редко может дать что-то стоящее взамен. В нашем случае оно не может дать даже пресловутую безопасность.

Про близких людей. Самые мои близкие люди — мои друзья. И они, так уж повезло, чаще всего мои единомышленники — либертарианцы или либералы. Не уверена, что моя семья знает, что такое либертарианство, и желания обсуждать это с ними особенно нет. Решат еще, что я в секте. Выходить на какие-то аудитории, которые не мои знакомые/друзья, я не пробовала. Но когда кто-то спрашивает/интересуется — всегда отвечаю.

Почему либертарианство нужно именно в России. Ну во-первых, потому что государства у нас много. Оно претендует и на просвещение, и на культуру, и на науку. Конечно же, гнет какую-то свою линию при помощи пропаганды по всем федеральным каналам. В общем, у нас очень-очень большое поле того, что мы могли бы себе как либертарианцы отвоевать, не вступая в какие-то специфичные споры про минархизм vs анархо-капитализм.

Во-вторых, люди у нас и так очень самостоятельные и многое делают сами. Говорят «лишь бы нам не мешали». И добиться того, чтобы нам не мешали — мне кажется, правильное дело.

В-третьих, государство свои обязательства перед нами не выполняет систематически. Охраняет плохо, лечит плохо, учит плохо. Поэтому убедить людей, что контракт нарушен, довольно легко и даже необходимо.

Про отношение россиян к либертарианству. Мне кажется, в массе своей люди просто ничего не знают про либертарианство. Знают, в основном, молодые люди, которые смотрят ютуб, Светова, учатся в университетах и так далее. Наверное, первый и самый главный стереотип заключается в том, что либертарианцы — это такие людоеды. Падающего подтолкни, социалочка не нужна, на бедных пофиг. Это стереотип, потому что адекватные либертарианцы просто считают, что этим [помощью попавшим в беду/благотворительностью] не должно заниматься государство.

Второй — это то, что либертарианцев часто путают с либертинами, думают, что у них какие-то разнузданные нравы, нет самоконтроля, такие избалованные детишки, которые делают что хотят. Но у либертарианства нет культурной повестки, поэтому люди тут разные, как и везде. Этически все либертарианцы следуют только одному принципу — запрет на агрессивное насилие.

Как оцениваю либертарианское движение в России. Я вижу, что оно набирает обороты, много молодых людей в разных городах этим заинтересованы.

К Светову отношусь спокойно, но без фанатизма: считаю, что он сделал либертарианство мемом, и это хорошо.

Из кого состоит либертарианское движение. Средний либертарианец — это молодой человек, мужчина (так уж сложилось, что в политическом у нас гендерный дисбаланс), лет 20-30, учится или работает в каком-нибудь IT. Популярно у молодежи просто из-за способа, благодаря которому эта идея распространялась — интернет.

Как оцениваю перспективы либертарианства. Пока государство выставляет себя таким тупым — большие.

Верю ли я в опасности свободного рынка. Либертарианская идеология требует от общества довольно высокой степени осознанности, и, честно говоря, все ее опасности кроются в том, что если осознанности нет, то получится ничем не лучше, чем сейчас.

Что бы я изменила в России в первую очередь, если бы пришла во власть. Дала свободу политзаключенным! Смешно, но я бы правда провела люстрации для начала. Никакие либеральные реформы невозможно провести с людьми, которые сначала поработали на совок, а потом на Путина, они профнепригодны. В полиции надо провести жесткую переаттестацию, сократить штат, но повысить зарплаты и оставлять/брать только тех, кто действительно крутые специалисты. И сделать полицию престижным местом работы, ориентированным на открытость, подотчетность и клиентоориентированность.

А потом разгребать все то, что было сделано и принято за последние 20 лет, — отменять законы, нарушающие свободу слова, свободу собраний, и процедуры, которые мешают регистрировать независимые партии и кандидатов. Очень четко зафиксировать в законах про сменяемость и ротацию власти, чтобы не было никаких лазеек типа «чередуемся после двух сроков подряд и опять можно быть президентом». В общем, надо дать людям возможность высказаться и поучаствовать в политическом процессе, и тогда, мне кажется, расцветет тысяча цветов и в процессе конкуренции появится кто-то, кто сделает все еще лучше.

Для меня еще важная тема — 228, народная статья. Я бы, конечно, выступала за декриминализацию/легализацию и амнистию. А еще я бы упразднила всякие там министерства культуры, фонды кино и прочую фигню. Но на фоне наших проблем это кажется какой-то ерундой.

Сергей Буряков

Сергей Буряков. Фото: личный архив

Я 92 года рождения. Москвич, как минимум, в четвертом поколении. Учился на юриста в МГУ, на теоретика права во ВШЭ, диплом специалиста МГЮА. Занимаюсь частной юридической практикой – от корпоративистики, до представительства в органах/судах.

Впервые о либертарианстве я услышал в 2012-м благодаря статье Веры Кичановой о защите прав ЛГБТ. Ввиду того, что культура ЛГБТ мне категорически неприятна и неприемлема, я даже не думал углубляться. Однако чуть позже я встретил Веру (мы не были знакомы) на пикете на Чистых Прудах за гражданское оружие. Меня очень удивило, зачем геям нужно оружие и как это вообще связано. 

Меня очень удивило, зачем геям нужно оружие и как это вообще связано.

Повторно с либертарианством я столкнулся уже в октябре 2016 года. Я поступил в магистратуру ВШЭ, кафедру ТиИГП. Это была одна из первых лекций, на которые я пришёл в университет, лекция В. А. Четвернина о правах человека. Именно она стала входом в моё идеологическое самоопределением человеком с либертарно-правовым правопониманием. Лекция была восхитительна, в последствии я старался не пропускать ни одной, записался в кружок к Четвернину, критически тестировал ее с помощью пропагандистских роликов и статей левых авторов. Вообще, годный совет всем студентам юристам — спрашивать у каждого преподавателя определения понятия «права». Я даже немного смутился, насколько по разному отвечали профессора, кандидаты юридических наук и преподаватели. А ведь правопонимание — основа юриспруденции.

От пассивного изучения идей к их воплощению я перешел из-за прямой связи с моей профессиональной деятельностью. Наша законодательная система преследует корыстные цели жизни одних за счет ухудшения жизни других, как и все «левые» системы. Для меня же важна самостоятельность и свобода выбора. Важна реальная свобода (негативная, т.е. свобода от стороннего вмешательства), а не левая (позитивная, т.е. свобода вмешательства если что-то не нравится «обществу»). Еще я недавно стал членом Центральной контрольно-ревизионной комиссии Либертарианской партии.

Про близких людей. Я регулярно провожу агитпросветы среди друзей и близких. Родители восприняли мои идеи довольно хорошо, но с опаской и медленно. Государство обманывало моих родителей, начиная с вклада на мое имя в виде годовой зарплаты, который сожрала деноминация, а на выходе я получил около 3 000 рублей, и заканчивая регуляторным гнетом в адрес дел, которыми они занимались. Но они всегда растили меня в любви к Родине и еще до прихода к либертарианству я знал, что есть Страна, а есть Государство. Друзья тоже потихоньку начинают понимать, что это не «сектанство» и не увлечение на 15 минут. Стали чаще задавать вопросы, интересовались о ходе «московского дела» и выборах в МГД.

Почему либертарианство нужно именно в России. В России были либертарианцы — кулаки. Люди, которые стремились к личному счастью, не мешали стремиться другим, но в то же время инвестируя под процент в чужое счастье. Сегодня кулачество возрождается. Самозанятые и ИП — вот новые кулаки. Они работают на результат, содержат себя и свои семьи, образовывают рабочие места, жертвуют на хорошие дела. Остановить раскулачивание — это одна из главных задач либертарианства, как политической силы, на мой взгляд.

Про отношение россиян к либертарианству. Одна из проблем, конечно, наименование. Если опускать в разговоре сложную или нерусскую терминологию, то мои идеи чаще понимают, чем не понимают. Стереотипы еще не сложились, как мне кажется, так как слишком мало стихийных либертарианцев относят себя к этому движению. Стихийный же уклад либертарианства живет только в путь. Людям всегда было начхать на чиновников и их требования, если не применяется насилие. Рыночные отношения выжили при красных, живут сейчас. Ни у кого нет иллюзий о том, что действующая государственная власть может что-то кроме войны, вредительства и показухи.

Как оцениваю либертарианское движение в России. Либертарианской Партии больше 10 лет и тут нельзя делать однозначные выводы. Она добилась очень многого за эти 10 лет, но еще больше впереди. Нужна работа, работа и ещё раз работа. Как фактурная, так и политическая.

В основном оппозиция, за исключением ЛПР и нескольких движений, левая, и эта левизна пугает потенциальным результатом. Однако важно понимать, что со многими оппозиционерами нам по пути, с некоторыми дольше, с некоторыми меньше. У некоторых организаций надо учиться технологиям и структурам, разумеется допустимым и этичным.

Из кого состоит либертарианское движение. Наше движение — это концентрат. Концентрат тех, кто осознал, что политические инструменты — это не «грязь и фуфуфу», что пытается продать нынешняя власть, а допустимое для повседневной жизни занятие.

Митинг — не свадьба, выборы — не рождение ребенка.

Митинг — не свадьба (чтобы один раз и навсегда), а вполне себе обычное мероприятие, как суд или собеседование, которые можно и нужно посещать регулярно, если нарушены твои права или хочешь кого-то поддержать. Выборы — не рождение ребенка (ну да, вырос хулиганом, не в детдом же отдавать), а такая же покупка, как при выборе автомобиля или смартфона. Да, сложно разобраться, но надо менять, если оказалось, что плохо работает и выбирать снова.

Как оцениваю перспективы либертарианства. Перспективы в России – огромны. Гражданское невосприятие государства как уважаемого института я вижу с детства во всех возможных проявлениях. Люди обожают Страну, но даже находясь на студенческой практике в прокуратуре, слово «мусор» я слышал гораздо чаще других. Левое государство — полностью сгнило в гражданском обществе. Радикальные левые лозунги живы только потому, что левая «справедливость» выглядит проще. Но стоит один раз показать спор Шарикова с Преображенским — и человек возвращается в человеческое русло.

Верю ли я в опасности свободного рынка. Либертарианство прекрасно тем, что оно ставит своей целью методы. Есть несколько нерешенных (возможно, очень нескоро решаемых) теоретических вопросов, которые на практике могут дать некоторые проблемы. К ним можно отнести порядок возникновения субъектности (когда человек становится «полностью дееспособным»), вопросы определения причинно-следственных связей при нанесении ущерба через воздух или текучую воду, порядок определения «угрозы» агрессивным насилием и другие. Эти вопросы открыты, многие из них мы признаем. Но любые либертарные/минархические решения пока на порядок лучше многих левых.

Что бы я изменил в России в первую очередь, если бы пришел во власть. Cнижение налогов и плотный пересмотр уголовного кодекса.

Проверьте, что вы узнали:

Time is Up!

Возможно, вас еще заинтересует: